Прайс-лист для издателя - Страница 11

– Здравствуй, Павел, – начал он.

– Добрый вечер, господин Дронго, – обрадовался Орлич.

– Спасибо тебе за оперативность. Я получил подробную информацию на этого Табаковича. Только мне не совсем понятно, чем именно он занимался в девяностые годы, когда был командиром батальона?

– Воевал, как и вся Югославия, – ответил Орлич. – Тогда у нас была гражданская война. Все против всех. А он в составе воинских частей генерала Радислава Крстича располагался со своим батальоном в районе Жепы.

– Где? – переспросил Дронго, решив, что ему послышалось.

– Я понимаю, что это название несколько смешное, – усмехнулся Орлич, хорошо знавший русский язык, – и звучит не очень благозвучно. Но так назывался боснийский анклав рядом со Сребреницей. Тогда, в середине девяностых, там шли особенно ожесточенные столкновения боснийцев с сербами, и Марко Табакович принимал в них участие. Дважды был ранен. Первый раз в ногу, поэтому немного хромал, а второй раз в лицо, когда пулеметная пуля едва не вышибла ему глаз, пробив голову немного ниже. После этого ранения левую часть лица парализовало.

– У него могли быть враги?

– Сколько угодно. Но прошло столько лет… – напомнил Орлич. – Мы все стараемся забыть эти события пятнадцатилетней давности. Хотя наши западные союзники не дают их забывать.

– Он принимал участие в каких-то акциях против мирного населения?

– У нас таких данных нет. Сейчас в Гааге все проверяют и перепроверяют. Фамилии Табаковича среди тех, кого ищет международный трибунал и кто должен быть привлечен к уголовной ответственности, нет, я проверял по их запросам. А почему вы спрашиваете?

– Его зарезали во Франкфурте на книжной ярмарке сегодня утром, – сообщил Дронго.

Орлич немного помолчал, обдумывая услышанное, затем осторожно предположил:

– Необязательно, что это убийство связано с его службой в армии. Он несколько лет жил в Венесуэле, и нигде нет никаких сведений о том, что именно он там делал. Может, это его прежние латиноамериканские друзья?

– Эту версию тоже нужно будет проверить, – согласился Дронго. – Ты можешь узнать, кто приехал от Сербии на ярмарку? Мне хотелось бы ближе познакомиться с их руководителем.

– Сейчас узнаю, – пообещал Орлич, – и сразу перезвоню.

Он перезвонил через пятнадцать минут.

– Профессор Петр Брашован. Это известный в нашей стране специалист. Много лет был руководителем крупнейшего издательства «Геополитика». Сейчас заместитель министра.

– Можешь меня ему порекомендовать? Чтобы он, в случае необходимости, оказал мне некоторую помощь?

– Конечно. Но только завтра утром. Уже поздно, а профессору уже за семьдесят. Хотя он до сих пор работает.

– Спасибо, Павел. Ты мне очень помог. Если узнаешь еще какие-нибудь подробности о Табаковиче, сразу мне перезвони.

– Договорились. Обязательно позвоню. Я рад вам помочь, господин эксперт.

– Не забывай, что когда-то ты называл меня «товарищ эксперт». Так мне нравится больше.

– Хорошо, – рассмеялся Орлич, – я об этом помню.

Дронго еще раз внимательно прочитал сообщение, присланное ему из Белграда, и отправился в ванную принять душ перед сном.

Утром за завтраком он увидел Пьера Дюнуа.

– Что-нибудь удалось узнать? – поинтересовался тот.

– Они прислали мне подробное досье на этого Табаковича, – сообщил Дронго. – Он воевал во время гражданской войны, дважды был ранен, даже командовал батальоном. Потом уехал в Венесуэлу, где жил около четырех лет. Вернулся в Сербию и почти сразу эмигрировал в Германию. Вот такая интересная биография.

– Ты думаешь, всплыли его прошлые грехи?

– Больше похоже на месть, – предположил Дронго, – либо за участие в гражданской войне, либо за какие-то другие грехи в Латинской Америке.

– А сам как считаешь?

– Пока не знаю.

– Может, действительно это убийство связано с его темным прошлым и с бандитами из Венесуэлы? – задумчиво произнес Дюнуа. – Слишком характерный стиль, когда человеку перерезают горло; не очень похоже на югославские разборки, там все-таки часть цивилизованной Европы. Скорее всего, это разборки наркомафии, такой характерный почерк колумбийских и венесуэльских наркодельцов. Нужно послать запрос и в Каракас, узнать, что там делал этот Табакович. Случайно в Венесуэле у тебя нет таких же хороших знакомых, как в Сербии?

– Нет, – улыбнулся Дронго.

– Зато у меня есть, – не без гордости проговорил Дюнуа. – Не забывай, что я много лет занимался как раз латиноамериканским направлением. Министр внутренних дел Венесуэлы нам подойдет?

– Думаю, что да, – уже громко засмеялся Дронго. – Если так пойдет дальше, то, пока герр Фюнхауф напишет свои запросы, мы уже будем знать все подробности жизнеописания погибшего серба.

– У него нет таких возможностей, как у нас с тобой, – заметил Дюнуа. – Правда, нужно звонить после двух часов дня, сейчас у них ночь; но в любом случае уверен, что он сумеет нам помочь.

– А вдруг Брестед вчера был прав? – неожиданно произнес Дронго. – Я понимаю, что он хочет продать как можно больше книг, даже несмотря на то, что все экземпляры, наверное, уже оплачены, но это убийство вполне могло быть связано с выпусками нашего двухтомника. Может, Табакович действительно пришел на ярмарку не для того, чтобы рассказывать о своей небольшой фирме, а чтобы встретиться с кем-то из нас и сообщить новые подробности о латиноамериканской наркомафии? Ведь о презентации книг было широко объявлено по всей Германии.