Прайс-лист для издателя - Страница 54

…Ее нашли через два дня. Она была словно в бреду. Целый месяц девочка провела в больнице. Врачи вынесли однозначный приговор – она никогда не сможет стать матерью. Лейла так и не вернулась в Сребреницу – сначала уехала в Сараево, потом училась в Вероне. Она запомнила на всю жизнь этого хромого человека со шрамом на лице, даже не подозревая, что спустя много лет увидит его на книжной ярмарке, когда, постаревший и седой, он будет ходить вокруг стендов бывших югославских республик. Лейла сразу узнала его, ведь он так часто снился ей в самых страшных снах. Не задумываясь, она взяла нож для разрезания бумаги и пошла за ним, словно во сне. Он прошел в мужской туалет, она, не колеблясь, проследовала за ним. Ее мало волновало, что это мужской туалет и кто-то сможет увидеть ее в таком месте. Она ничего не видела и не слышала. Сжимая в руках нож, она толкнула незапертую дверцу кабинки и изо всех сил ударила его в шею. Мужчина повернулся, захрипел, попытался что-то сказать…

Лейла пришла в себя только через несколько минут и поняла, что в таком виде выходить из туалета просто нельзя. Вдруг она заметила у туалета ящик уборщицы, где лежал запасной голубой халат. Лейла надела халат на себя и пошла вниз. Нож она оставила где-то за трубой в коридоре, чтобы не брать его с собой, ведь в кармане его не спрячешь. Она отдала все деньги на такси и уехала в гостиницу прямо в этом халате. Сложила его вместе с одеждой, чтобы, переодевшись в другое платье, вернуться обратно на ярамарку. Вечером она положила халат и одежду в пластиковый пакет и выбросила в мусорный ящик где-то далеко от отеля.

Все последующие дни она видела один и тот же сон – как она находит этого хромого убийцу со шрамом и наносит свой главный удар. Но каждый раз он оставался живым, словно не желал умирать. Лейла даже обрадовалась, когда ей сказали, что именно она – убийца. Ведь это означало, что она больше никогда не увидит свой страшный сон, он никогда больше не будет живым, снова и снова возрождаясь в ее снах. Теперь Лейла сможет спокойно заснуть, убежденная в том, что он наконец умер.

Глава 19

Впервые в жизни Дронго не знал, как ему следует поступить. Преступление было раскрыто. Лейла Азизи оказалась тем самым убийцей, которая вошла в мужской туалет и точным ударом в шею заколола своего обидчика на месте. Он мог отправиться к начальнику полиции Фюнхауфу и сдать молодую женщину, которая убила гражданина Германии через шестнадцать лет после событий в Сребренице. Можно было не сомневаться, что она получит либо пожизненный срок, либо многолетнее тюремное заключение.

На одной чаше весов была ее несчастная жизнь – погибший отец, расстрелянные братья, убитая мать и ее собственная судьба, так трагически повернувшаяся в тринадцать лет. Вот за эти немыслимые страдания, за трагедию своей семьи, за убитых родных она взяла нож и нанесла удар преступнику, который командовал этими мерзавцами. Все было правильно. Божье возмездие осуществилось. Убийца понес заслуженное наказание. Но Дронго должен был что-то решить, имея в виду весь комплекс проблем.

Да, Марко Табакович много раз заслужил такую страшную смерть. И, с точки зрения нравственной и моральной, несчастная девочка сделала лишь то, что должно было сделать правосудие в любой стране мира, осудив командира отряда убийц и насильников. Но не все так просто. Табакович был нормальным человеком, хорошим ученым, любящим братом. Он не был готов к войне, к кровавым событиям боснийского и югославского конфликтов. Ему тоже было больно, когда убивали семью его сестры, когда ее насиловали на глазах у мужа, когда он узнал, как безжалостно убили ее детей. Ему было больно и страшно. И Марко тоже переродился, превращаясь в настоящего монстра. Он не взял в руки нож для разрезания бумаги, а стал руководителем отряда палачей, присвоив себе право самому мстить и расправляться с теми, кто, по его мнению, был виновен в смерти его сестры и ее семьи.

И теперь Дронго обязан принимать решение, учитывая все факты, которые стали ему известны. Кого обвинить, кто виноват в этой югославской трагедии, в проведении сознательной политики геноцида? Кто в этом виноват и как следует поступить? Кроме совести, у него был и долг эксперта, который обязан передать убийцу в руки правосудия. Но Дронго колебался. Это был тот случай, когда долг вступил в противоречие с совестью. Эксперт понимал, что Фюнхауф, Дюнуа, Меглих и Грисбах ждут его возвращения, ведь он обещал вернуться и назвать им имя убийцы. Но Дронго медлил.

Неожиданно он почувствовал, как кто-то осторожно трогает его за рукав, и обернулся. Это была София. Она с тревогой и надеждой смотрела на него.

– Что ты решил?

– Я думаю, – признался Дронго.

– Ты уже разговаривал с ней?

– Да. Она во всем призналась. Это она его убила. Но шестнадцать лет назад солдаты Табаковича перебили ее семью и изнасиловали тринадцатилетнюю девочку. И теперь я не знаю, как мне поступить.

– Понимаю, – тихо произнесла София. – Только не делай из всех сербов зверей, боснийцы тоже убивали и насиловали.

– Это я знаю. За три года до Сребреницы боснийцы уничтожили сербское село Подраванье, где жила сестра Табаковича. И за это преступление тоже должен кто-то ответить.

– У тебя будет нелегкий выбор. Пойдем в кафе, тебе нужно успокоиться и подумать.

София уже знала, что он любит чай, и тактично заказала им две чашки чая.

– Ты просто обязан ее спасти, – сказала она, ставя чашку перед ним, – и не смотри на меня такими удивленными глазами. Да, я понимаю, что Марко Табаковича сделала чудовищем война и горе его семьи. Но разве можно одно горе заменять другим, одну смерть стирать другой? По логике, я должна быть на стороне сербов, и я хорошо знаю, как убивали их не только в Боснии, но и в Хорватии, в Косово, в других местах. Но сегодня я должна пожалеть и эту несчастную молодую женщину, по судьбе которой так безжалостно прошлась война.