Прайс-лист для издателя - Страница 49

И название Сребреницы стало нарицательным, обозначив место последнего геноцида мирного населения в Европе в двадцатом веке.

Глава 17

Дронго собирался пройти к экспозиции Македонии, когда ему позвонил Дюнуа и попросил срочно вернуться в кабинет, где они находились вместе с начальником полиции. Присутствовавший там же Грисбах радостно улыбнулся при появлении эксперта.

– Мы ошибались, – сказал Дюнуа. – Теперь мы знаем, что убийцей был не мужчина, а женщина. Просто этот мужской туалет сбил нас с толку.

– Что произошло? – спросил Дронго.

– Грисбах узнал только сегодня, что три дня назад, как раз во время открытия ярмарки, у одной из уборщиц, работавших в туалетах, пропал запасной халат, – пояснил Дюнуа. – Можешь себе представить, какой идиотизм? Мы три дня, сбившись с ног, ищем убийцу, а какая-то дура не хочет признаваться, что потеряла свой халат, который стоит несколько евро.

– Я же говорил вам, как все случилось, – встрепенулся Грисбах. – Это молодая турчанка, которую наняли на работу уборщицей по временному контракту на месяц. Конечно, она испугалась, что стоимость халата будет вычтена из ее зарплаты, или ее вообще выгонят, не заплатив за работу, поэтому упрямо молчала, не рассказывая никому о пропаже. И только сегодня их бригадир узнала обо всем и сразу сообщила мне.

– Где работала эта молодая женщина? – уточнил Дронго.

– Как раз в том самом крыле, где находились туалеты, – возбужденно заявил Грисбах. – Теперь все понятно: Ламбрехт вошел в туалет, а убийца последовала за ним. Она надела халат уборщицы, чтобы не вызвать подозрений, и нанесла роковой удар, а потом спокойно ушла. Мы сейчас просмотрим записи заново и отдельно обратим внимание на всех уборщиц.

– Какого она роста? – спросил Дронго.

– Убийца?

– Нет, ваша уборщица. Высокая или маленькая?

– Среднего роста, – ответил, немного подумав, Грисбах, – и очень худая. А почему это вас интересует?

– Мужчина тоже мог надеть этот халат, чтобы отвлечь наше внимание и перевести подозрение на женщину. Если убийца – женщина, то она либо абсолютная стерва, которая искусно маскировалась, либо действовала в состоянии такого аффекта, что ничего не помнила и не видела. В таком случае, тоже непонятно, почему она забрала этот халат, если находилась в состоянии временного умопомрачения.

– В вашем списке была единственная женщина – Мирца Тунджич из делегации Македонии, – напомнил начальник полиции. – Сейчас я прикажу ее найти и привести сюда. Думаю, что она не выдержит перекрестного допроса и сознается в убийстве Ламбрехта. Спасибо вашим сербским друзьям, герр Дронго, что мы смогли получить такой список.

– Вы думаете, подобные совпадения возможны? – спросил с явным сомнением эксперт.

– Это не совпадение, а результат нашей работы за четыре дня, – возразил Фюнхауф. – Мы сделали все, чтобы сначала установить личность погибшего, затем выяснить, кто и зачем его мог убить. И, наконец, определить круг подозреваемых. Все равно рано или поздно мы бы узнали, кто именно общался с ним в прежней жизни, и смогли бы вычислить убийцу. А если бы герр Грисбах более тщательно подошел к отбору кандидатур на временную работу, которых он обязан не только принимать, но и проверять, мы бы узнали о пропавшем халате гораздо быстрее и нашли эту женщину еще три дня назад.

– Она боялась сообщить нам, что халат пропал, – повторил Грисбах.

– Срочно найдите фрау Мирцу Тунджич из делегации Македонии и пригласите прямо ко мне. Я думаю, мы закончим расследование этого убийства уже сегодня.

Дронго не стал возражать. Он взял стул и уселся в углу. Увидев выражение его лица, Дюнуа все понял.

– Тебе не нравится этот вызов?

– Нет, не нравится, – признался Дронго. – У нас только одна подозреваемая, а мы сразу хотим сделать ее убийцей. Насколько я знаю, ей уже под пятьдесят. Нужно еще определить степень ее причастности к этому преступлению, так что лучше пока не торопиться с выводами.

– Мы заставим ее сознаться, – победно заявил Фюнхауф.

– А если мы все-таки ошибаемся? – осторожно высказался Дронго.

– Тогда начнем все заново, – устало ответил начальник полиции. – Я предложу всем сорока пяти подозреваемым задержаться в Германии, чтобы провести более тщательную проверку. И мы ее все равно проведем, можете не сомневаться. Если понадобится, мы отправимся во все югославские республики и будем проводить проверки на местах, но убийцу все равно вычислим.

– Вам не разрешат задерживать такое количество подозреваемых в вашей стране, – возразил Дронго, – и никто не разрешит вам ездить по бывшей Югославии в поисках убийцы. Нужно найти его здесь, и только здесь, и сделать это в оставшиеся полтора дня. Надо реально смотреть на вещи, герр Фюнхауф. Никто не разрешит вам тратить деньги налогоплательщиков на такое странное мероприятие. А если убийца приехал из Болгарии или Турции? Из Гватемалы или из Канады? В этом случае вы отправитесь и в эти страны, чтобы искать убийцу? Это не совсем серьезно, господин начальник полиции.

– Тогда подскажите, что нам делать? – разозлился Фюнхауф. – Просто сидеть сложа руки и ждать, когда они уедут? Сербская делегация улетает уже сегодня вечером, ночью улетят словенцы, остальные – завтра после закрытия. Что мне делать? Смотреть, как убийца спокойно уезжает, убив гражданина моей страны? Пусть даже не самого лучшего гражданина…

Дронго понимал взвинченное состояние начальника полиции. Времени действительно оставалось совсем мало. А после вчерашнего дня, когда был чудом сорван террористический акт, готовившийся против американского издательства «Саймон энд Саймон», можно было смело сказать, что это были самые напряженные дни в служебной карьере Фюнхауфа.